Михаил Могилянский
О КУЛЬТУРНОМ ТВОРЧЕСТВЕ
(Украинская проблема)
Петроград.
Екатерининская тип. Звенигородская. с. д., 30.
1916
Статья о “культурном творчестве”, дающая постановку украинского вопроса, как проблемы культурного строительства, перепечатывается здесь без всяких изменений в том виде, в каком она была помещена в одной из первых книжек московского журнала “Украинская Жизнь”, т.е. около четырех лет тому назад, — в начале 1912 года. Автор счел полезной перепечатку статьи, ибо несмотря на то, что еще недавно по украинскому вопросу оживленно скрещивались полемические шпаги, сущность его осталась в значительной мере затемненной впечатлениями мировых событий, оцениваемых в нервной обстановке, не способствующей выяснению истины. Предлагая статью вниманию более широкого круга читателей, автор полагает, что она должна быть не лишенной интереса, как голос украинца о национальных задачах, особенно потому, что и ныне — совершенно в иной общественно- политической атмосфере — в постановку украинской проблемы он не вносит никаких изменений, свидетельствуя тем, что постановка эта была сделана на прочных основаниях, выдерживающих напор вихря переживаемых мировых событий.
Украинская общественная мысль достаточно дифференцирована и в части украинской прессы развитые в предлагаемой статье взгляды подверглись критике, ни в чем, однако, не поколебавшей воззрений автора: в частности, позиция народнической “Рады” для него неприемлема, как несомненное принижение национальных задач. Политическая сторона проблемы, являющаяся проекцией развитых здесь взглядов, в условиях переживаемого времени не может быть трактована с надлежащей полнотой.
Петроград.
6 ноября 1915 г.
О КУЛЬТУРНОМ ТВОРЧЕСТВЕ
Национальная неустойчивость украинской интеллигенции — не только факт, сыгравший печальную роль в исторических судьбах украинского народа, но и отрицательный фактор современной украинской действительности, дающий некоторую видимость правоты утверждению об искусственности, надуманности всего украинского движения, особенно в глазах тех, кто упрямо не хочет считаться с устойчивостью этнографической украинской “стихии” и обнаруживаемым ею “могущественным инстинктом” национального строительства. Отвлеченное морализирование лишено действенной силы, а потому обличение этого как бы перманентного “греха измены” своему народу украинской интеллигенции — дело бесполезное. Отсюда, однако, отнюдь не следует, чтобы в денационализирующих силах надлежало видеть продукт естественного и непреоборимого хода истории. Убежденные в том, что современное “прогрессивное, демократическое, социальное украинство, являющееся выражением стремлений сознательной части украинского общества, это не теорема, произвольно измышленная какою-то кучкой людей, но органический результат исторического процесса, логический вывод из исторических условий украинской жизни и фактов его современных отношений” (1) — должны почерпать действенную силу в выяснении тех средств, коими можно ослабить и даже вовсе разрушить действие неблагоприятных условий национального развития. Без национальной интеллигенции нет нации, есть только этнографическая масса, возможность нации. Только национальная интеллигенция может претворить “статическую потенцию этнической стихии в самосознающую и самонаправляющую динамику национальной жизни”.
Возможна ли украинская национальная интеллигенция, или иначе, преодолимы ли силы, создававшия ея национальную неустойчивость? — вот, таким образом, кардинальный вопрос украинства. Будущность украинства, с нашей точки зрения, зависит не оттого, зажжет ли интеллигентская мысль народную почву своим “украинством”, — перспектива так испугавшая П.Б. Струве, — а оттого, станет ли эта народная почва материальным субстратом культурного национального творчества? Понятно, что иначе как утвердительно на все эти вопросы не может отвечать всякий, кто видит в украинстве “органический результат исторического процесса”. И ставим мы их здесь не для полемической обороны этих утвердительных ответов от непрекращающихся нападок на позиции украинства извне, а для того, чтобы при посредстве их прийти к постановке основных задач современного украинства в той перспективе, какая складывается в освещении этих задач изнутри. Приходим таким путем к постановке проблемы о культурном творчестве во всем ея объеме. Только в процессе культурного творчества создается интеллигенция и только национальная культурное творчество является, таким образом, единственно надежным средством в борьбе с денационализирующими силами, только им может быть преодолена историческая национальная неустойчивость украинской интеллигенции. (2)
Этим определяется, как высота культурных требований, предъявляемых к национальной жизни, так и соотношение ея различных задач, позволяющее говорить об ея планомерных, организованных формах, свидетельствующих о достижении высоких степеней сознательности. Принципиально недопустимы никакия органичения, никакие пределы свободному культурному творчеству нации, ибо в нем она родится. Творчество сводится к усвоению, национализации общечеловеческого. Единственное требование, которое к нему необходимо предьявить, это требование, чтобы пульс его бился в такт с пульсом живых элементов всего культурного мира, иначе говоря, национальная культура должна быть в неразрывном, живом контакте с мировой культурой. Если она ничего не может дать сокровищнице мировой культуры, она должна черпать из нея, претворяя общечеловеческое в национальное. Уже творческим созиданием новой национальной формы она обогатить общечеловеческую культуру. Надо совершенно отбросить с принципиальной точки зрения соображения о мелких, маленьких культурах небольших нации. Для небольших наций, — кстати сказать, по численности своей украинцы никоим образом не могут быть отнесены к их разряду, — труднее борьба за существование, тернистее и круче путь культурного творчества. Величина же культуры — только вопрос факта. Мелкая, маленькая культура свидетельство не неспособности нации сопричаститься мировому культурному творчеству, а лишь выражение недостаточного развития ея культуры, свидетельство ея некультурности. Ничем нельзя доказать, чтобы, углубляя русло своего культурного творчества, усиливая его интенсивность и поднимая уровень, входя в более тесный контакт с мировой культурной жизнью, небольшая нация не могла создать вечных ценностей мирового значения. Действительность часто доказывает обратное. “Дух веет, где хочет”. Дар гениальности — редкий, счастливый дар, его не создать планомерной, организованной работой. Но не следует угашать духа напряженного культурного творчества во всех направлениях смиренным отказом от мирового значения своей национальной культуры, признанием невозможности для нея подняться на эти горныя высоты. Фактически национальная культура может их и не достичь, но принципиального запрета — постоянного стремления — plus haut, plus haut, plus haut! — не может быть, вариации на тему “не растут уши выше лба” и “всяк сверчок знай свой шесток” надо бросить, оне не поднимают творческой энергии… Уже национализацией общечеловеческого культурное творчество усвояет мировую культуру новым кругам, приобщает их к источнику ея живой воды и тем совершает работу ценную с точки зрения мировой культуры, вносит в ея сокровищницу новыя ценности. Вместе с тем оно создает формы, в которых в одно прекрасное время, — никто не знает ни дня, ни часа его, — могут воплотиться культурныя ценности мирового значения, настраивает струны музыкального инструмента, могущего некогда пропеть новыя мелодии миру. Ибо дух веет, где хочет!..
Какие отсюда выводы для украинства? Во-первых, требование полноты национальной жизни, углубления ея русла, повышения интенсивности ея культурного творчества. Во-вторых, постановка во главу угла самостоятельного культурного творчества во всех направлениях. Украинизированная европейская культура должна охватит все проявления народной украинской жизни, стать ея фундаментом, всякий украинец должен воспринимать мировыя культурныя ценности, как свои украинския. Культурное творчество должно, таким образом, совершаться в двух направлениях: в усвоении, национализации мировой культуры, приспособлении ея ценностей для удовлетворения национальных потребностей и стремлений и, с другой стороны, в согласовании этих национальных потребностей и стремлений с мировым культурным прогрессом и в самостоятельном творчестве новых культурных ценностей. Сказанным должно определяться и соотношении различных частных задач национальной жизни в ея общей экономии. Не должны гипертрофироваться частныя задачи, служебного характера, выпячиваясь и занимая место главных, основных задач, принижая значение и роль последних, развиваясь за их счет. В тяжелых условиях украинской национальной жизни, при бедности культурных сил, их надлежащее использование чрезвычайно важно, не говоря уже о том, что извращение перспективы задач национального строительства вообще чревато опасностями для нормального развития национальной жизни. Отсутствие начальной украинской национальной школы выдвинуло на первый план задачи просветительныя в тесном смысле слова, задачи популяризации. Блуждания теоретической мысли, вроде теории “домашнего обихода” и.т.п., еще более способствовали ненормальной гипертрофии в украинстве популяризаторских задач, — гипертрофии, связанной с понижением культурных требований, предъявляемых к национальной жизни, а тем самым и способствующей упрочению исторической национальной неустойчивости украинской интеллигенции. Для того, чтобы популяризировать, надо иметь, что популяризировать. Популярная литература не может существовать вне живой связи с неустанным развитием культуры. Народническия настроения сами по себе не в состоянии исполнить даже этой, казалось бы, скромной задачи. Брошюры о черном паре, “про хвороби”, “про грім та блискавку”, “як вибірати послів до Державної Думи”, о кооперациях и т.п. полезныя, необходимыя брошюры, оне доступнее народу на его родном языке. Но уже контингент интеллигентов работников, необходимый для создания обширной популярной литературы, спрос на которую сейчас предъявляет жизнь, не может быть обеспечен вне полноты национальной жизни, ибо… ибо, как известно, украинская интеллигенция отличается национальной неустойчивостью. Дать же ей необходимую национальную устойчивость бессильны народническия настроения, ее может дать только полнота национальной жизни с постановкой во главе ея полноты культурного творчества, могущего удовлетворить мятежныя искания, ответить на пытливые вопросы сложной души современного человека. И даже если бы почтенная и нужная задача создания всеобъемлющей популярной литературы была осуществлена вне и без интенсивного культурного творчества во всех направлениях, все-же национальная жизнь в ея существеннейших заданиях не была бы надлежаще обезпечена. Не говоря уже об интеллигенции, обреченной при наличности одной популярной литературы, искать удовлетворения своей духовной жажды в чужих источниках, но и в массе, затронутой начатками просвещения популярной литературы, родятся запросы, на которые в этой литературе ответа нет, из ея среды выходят искатели более полных знании, более современной культуры. Если возможна национальная полуинтеллигенция (что весьма сомнительно в условиях о которых идет речь), то все тянущееся к настоящей, подлинной, современной интеллигентности, все-же будет вынуждено пить из чужого источника, что и является главнейшей причиной национальной неустойчивости интеллигенции. Гипертрофия популяризаторства в связи с принижением задач самостоятельного культурного творчества — это в сущности реализация теории “домашняго обихода”. Но это ведет к упадку национальной жизни, результатом которого в лучшем случае будет насаждение на народной ниве начатков родственной, близкой культуры, т.-е. во всяком случае утрата своего национального лица, денационализация, в худшем — культурное одичание.
В современных условиях государственно-общественной жизни Российского государства громадное политическое и культурное значение имеет осведомление с украинством, с условиями и запросами современной украинской жизни, с каковой целью во времена первой Государственной Думы был основан, как и она, недолговечный “Украинский Вестник”, а ныне выходит, надеемся, призванная долго жить “Украинская Жизнь”. Не станем отрицать серьезной важности преследуемых почтенным журналом задач. Однако, мы должны все-же настаивать, что и эти задачи, как один из видов популяризации со специальным характером и назначением, требуют соблюдения известной перспективы общих задач национальной жизни. “Осведомление” должно играть подчиненную роль и уже потому, что надо иметь то, о чем можно и стоить осведомлять (без зайца нельзя приготовить рагу из зайца), — во главе угла национального строительства должно занять место культурное творчество, интенсивное и постоянно углубляемое, постоянно идущее выше и вперед.
Идеалом должно быть завоевание такого положения, когда задача “осведомления” перестанет существовать потому, что ознакомление с украинством будет результатом его непосредственной культурной работы, достигшей такой ценности, которой все ищут, когда украинство не будет встречать скептического предположения: что может быть доброго из Назарета? — словом, когда осведомлять будет не нужно потому, что с украинством будут осведомляться и без его в этом направлении стараний. Лучшими и надежнейшими осведомителями с украинством были и будут созидатели украинской культуры. Жалобы на культурно-национальный гнет, печальная повесть гонений и насилий находят слабый отзвук даже у противников всякого насилия, когда реч идет об утеснении этнографической массы, народной стихии, не запечатлевшей своего имени на скрижалях вечных ценностей. Иное впечатление произведет полицейская расправа над нацией, культурныя создания которой все нации до известной степени признают своими. Мыслимо ли психологически, в какой угодно политической комбинации, запрещение начального образования на английском языке, на котором написаны произведения Шекспира, Байрона, на котором писали Милль, Спенсер, Дарвин? И для украинства один Шевченко стоит больше, чем все отвлеченныя соображения о правде-справедливости. Дар гениальности, повторим, есть дар счастливый и редкий. Национальное дело не может строиться в расчете на счастье. Но то, что в руках нации, сознательной, бодрой и полной энергией творчества, использование этой энергии для созидания культурных ценностей — не может быть задавлено никакой репрессией, ибо “вольная мысль, — по слову поэта, — в оковах не умрет”… Шевченко, плоть от плоти и кость от костей забитого украинского крепостного крестьянства, стал глашатаем национального украинского самосознания. А для последнего в лице гениального поэта, занявшего почетное место среди славянских поэтов, рядом с Пушкиным, Мицкевичем, с этим большим достижением соединялось и убеждение в том, что Шевченко, по чьему-то удачному выражению, — “прекрасный прецедент”… И начатки украинской культуры в виде зародышей науки, искусства и довольно развитой литературы продолжают и углубляют шевченковскую традицию. На наших глазах, пусть и относительно бедная количественно, все пышнее расцветает оригинальная украинская литература, завоевывая себе признание и заинтересовывая не толко русских, но и европейских читателей. Свежая лирика любовной муки и реальные рассказы из жизни трудящихся “в поте чела” Ив. Франка, красочная кисть, эстетическая законченность и художественная уравновешенность Коцюбинского, мрачный, безысходный трагизм и надрыв Стефаника, нежная, мечтательная лирика Олеся, мятежныя искания и стихийный талант Виниченка, буйное дерзание Чупринки, монументальный научный исторический труд М.С. Грушевского — вот новейшия завоевания украинства, создавшия почву и для органа с целями осведомления. Украинцам есть с чем “показаться в люди”. Но только с неуклонным и неустанным продолжением культурного творчества должна сочетаться задача ознокомления с украинством. Только это творчество может дать надлежащий гордый тон сознания своей силы, только оно может предохранить от дурного тона навязывания и приставания, только с ним здоровый интерес к общественному мнению о себе не извратится в нечто уродливое, напоминающее интерес Подколесина к тому, не спрашивал ли лавочник, у которого покупали для него ваксу: а не думает ли барин жениться? Ни на минуту не следует забывать, что создание действительных культурных ценностей — лучшее и надежнейшее средство ознакомления других с собою.
Если культурныя завоевания украинства способны внушать гордость и поднимать творческую энергию, то общий взгляд на национальную украинскую жизнь все-же открывает картину невеселую: в целом она все еще переживает глубокий упадок, находится почти-что в параличе. Слой интеллигенции не толко до трагизма тонок, но и болеет отсутствием преемственности, традиции: в большинстве случаев украинский интеллигент не вырастает органически в благоприятной семейной и общественной обстановке, а является продуктом самостоятельной, трудной и сложной работы совести и теоретической мысли. Многомиллионная этнографическая масса прозябает вне культурной жизни, в инертности и экономическом оскудении. Приобщить ее к культурной национальной жизни через национальную школу мешают условия современной государственно-общественной жизни Российского государства. Стремление к созданию этой школы и должно быть главнейшим требованием программы — minimum украинства. Но — Улита едет, когда-то будет. Время не ждет, и было бы testemonium paupertatis украинства, если бы оно не нашло в себе достаточно творческих активных сил направить потенциональную энергию украинской народной стихии к нормальному развитию национальной жизни. А это возможно отнюдь не путем сосредоточения своих сил на “малых делах” и обслуживания будничных запросов каждого дня, а только напряжением культурного творчества во всех направлениях, без извращения перспективы национальных задач, без принижения культурных требований, предъявляемых к национальной жизни, до задач популяризаторства. И вот, если при бедности сил украинской национальной интеллигенции велики ея культурныя завоевания в области самостоятельного творчества, главным образом в литературном развитии, то необходимо признать незначительность культурных успехов в другом направлении, — в направлении усвоения, национализации европейской культуры. Покойный Драгоманов не уставал проповедывать европеизацию украинства, как средства его культурного подъема и роста. Препятствием к ней стояло незнание европейских языков. Драгоманов призывал к устранению этого препятствия, советуя украинцам учиться европейским языкам, а на-ряду с этим рекомендовал знакомство с русскими наукой и литературой, имеющими для украинцев и самостоятельное значение, как легко им доступный продукт культуры опередившего их братского народа, а вместе с тем и могущими играть роль своего рода окна в Европу. Русская литература и русская наука были главным средством, которым Драгоманов не без успеха старался способствовать национальному возрождению украинской Галиции. Тот же Драгоманов выдвинул вопрос о необходимости всеобъемлющего национального творчества, настаивая на полезности и необходимости введения в репертуар украинского театра классиков в переводах. Так, он настойчиво рекомендовал постановку “Гамлета” в украинском переводе Старицкого, в то время как даже “друзья” тогдашнего украинства видели нечто едва ли не сомнительное в самой попытке этого перевода и, не ознакомившись с ним, на-слово верили “Кіевлянину”, сочинившему и пустившему в обращение на потеху культурного райка утверждение, будто бы начало знаменитого монолога переведено Старицким так: “Бути, чи не бути? Ось де заковика!” С тех пор многое, конечно, в этом направлении сделано: один Гринченко, этот воистину подвижник украинского национального дела, находил время среди самостоятельной литературной, научной, издательской и пр. работы и для переводов из Шиллера, Шницлера и пр., вдохновив, для переводов на украинский язык классиков, и ближайших себе людей. Но как еще далеко до того, что-бы украинизированная европейская культура охватила всю народную жизнь! А ведь работа в этом направлении ведется уже много десятилетий, начиная с работ Кулиша над переводами шекспировских трагедий и драм.
Мы останавливаемся на этом вопросе только потому, что в сознании национальной украинской интеллигенции лишь в самое последнее время завоевала себе признание мысль, что национализация общечеловеческого культурного богатства тоже вносит в мировую культуру новые ценности, ибо является творческой работой, созидающей новые формы. Это признание положило грань между современным “украинством” и тем “украинофильством”, к которому разрешает благодушно относиться даже П.Б. Струве. Но в общественной жизни резких граней не бывает и обрывки украинофильской теории о “домашнем обиходе” еще кое-где мешают правильной постановке проблемы об украинском культурном творчестве. С этими обрывками раз навсегда необходимо покончит. А затем принципиальных препятствий к всеобъемлющему культурному творчеству для украинства не остается, и нужно лишь всемерно напрягать энергию к торжеству над некультурностью и отсталостью, к установлению живого контакта украинской жизни с прогрессом европейской культуры. И молодой украинской национальной интеллигенции, усвоившей себе правильный взгляд на национальную проблему, как на проблему всеобъемлющего культурного творчества, необходимо почаще вспоминать Драгомановский совет — учиться.
1) М.С. Грушевский “Украинцы”, в сборнике “Формы национального движения”, стр. 329.
2) Ненационального или вненационального культурного творчества быть не может, ибо национальность есть “психологическая форма”, органом усвоения и развития которой служит язык. Денационализация сводится к усвоению другой национальной формы. Украинская интеллигенция, обрусев, отдает свои силы русскому национальному творчеству. Говоря о культурном “национальном творчестве”, которое должно противостоять обрусению, как явлению отрицательному не только с точки зрения интересов украинского народа, но и с точки зрения общечеловеческой или мировой культуры, мы говорим об украинском национальном творчестве.