Михаил Могилянский
ПИСЬМА ИЛЬИ ШРАГА / ЛИСТИ ДО ІЛЛІ ШРАГА
1908 - 1917
1.
Дорогой Илья Людвигович!
Простите, что промедлил с ответом. Вчера я был в Палате и подал прошение о том, чтобы Вам выслали удостоверение (необходимое для представления в Черн. окр. суд), что кассационного протеста на приговор не последовало. Вероятно, в понедельник оно Вам и будет выслано. Я считаю, что Вам всего лучше было-бы перевестись сюда, но я не знаю, что бы вышло из этого, если бы Черн. суд вынес в настоящем положении дела неблагоприятное для Вас решение, а Вы уже успели перечислиться сюда? Или, если Вы не возбудите вопроса в Черн. суде о возстановлении своих прав присяжного поверенного, а перечислитесь сюда, то Черн. суд и вопроса, связанного с воспрещением практики, до судебного решения обсуждать не будет?
Если это так, то, пожалуй, лучше всего Вам сейчас-же перечисляться, не возбуждая вопроса о возстановлении прав. Петербуржцев-адвокатов, я думаю, вопрос практически не интересовал и не интересует, им никто не препятствовал и до суда, вряд-ли станет препятствовать и после суда. Завтра во фракции я увижу, вероятно, кое-кого из компетентных людей (Пергамента, напр.) и спрошу их мнение.
Если что скажут интересное, сообщу. В пятницу я был в юрид. обществе, где обсуждался доклад Толстого на тему об ограничении избир. прав в связи с судимостью. Отвечая Толстому и мне, член нынешней 3-ей Думы Люце (в этот вечер, я знал это днем, готовился (и состоялся) бойкот Милюкова, так что отсутствие Люце из думы было во всяком разе странно: объяснялось это в публике тем, что Л. — докладчик по делу Шмида и интересуется поэтому теоретической разработкой вопроса) — так вот этот Люце ответил нам, что мы напрасно пессимистически смотрим на 3-ю думу и выразил свою уверенность, что господствующая в 3-ей думе партия, если не в эту сессию, то в это пятилетие (надеется, каналья, на пятилетие!) проведет исправление редакции избирательного закона в таком смысле, что выборжцы и все в подобном положении находящиеся будут возстановлены в своих правах. Трудно без скепсиса отнестись к этой “уверенности” представителя господствующей в 3-ей думе партии, столь Вами любимой! В тот-же вечер они себя “показали” во всей красе…
Как Вы думаете поступить с вопросом о своих правах, как городского гласного?
Всем Вашим от меня и мамы поклон. Жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш Мих. Могилянский
2.
СПБ. 5/II 1908 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Спешу Вам ответить, хотя ничего утешительного сообщить не могу. Вчера я беседовал с Пергаментом — его мнение таково, что Вас сейчас здесь принять не могут: будто-бы по закону нет “перечисления”, а есть только поступление в присяжные поверенные, и вот тут действует соответствующая статья о приеме, препятствующая приему “состоящих под судом” (а Вы де пока под судом). Он идет дальше и думает, что и по окончании дела (— оставить без последствий — таково ожидаемое решение Сената) по точному смыслу закона принять Вас не смогут (а Черниг. суд — должен будет исключить). Мнение Пергамента мне представляется неверным. Но и Пергамент говорит, что Вам следует попробовать подать прошение в здешний Совет без приложения каких-либо документов — просто “Черниговск. Прис. Поверенного такого-то прошение” — о зачислении в Прис. Поверен. Округа С. Пет. Суд. Палаты. Совет сам потом затребует документы из суда. При прошении ссылка на 2-3 живущих в Петербурге лиц, как знающих Вас… Пергамент думает, что могут и зачислить.
Я хотел еще поговорить с кем-либо из Совета. Спрашивал по телефону М. В. Беренштама, но оказалось, что он уехал до 10-го из Петербурга. М. Вильямович — член Совета. Если мне не удастся увидеть кого-либо другого из Совета, для чего приму все меры, то 10-го поговорю с Беренштамом.
Вот все, что пока могу сообщить.
Поклон всем Вашим. Мама кланяется Вам и Елизавете Исааковне.
Жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш Мих. Могилянский
3.
Отв. 21 февраля
Дорогой Илья Людвигович!
Наконец, я добился свидания с М. В. Беренштамом. Он мне сказал, что сейчас совет настроен очень осторожно, боясь, чтобы не поизгоняли всех привлеченных, осужденных… Недавно был вопрос о зачислении из другого округа помощника присяжного поверенного (привлеченного по 129 ст.). И его просили взять свое прошение обратно. Мих. Вильям. думает, что Вам все-таки следует подать сюда прошение. Во всяком разе Вы ничем не рискуете — отказать в приеме не могут. Самое большее попросят взять прошение обратно, если большинство Совета останется при теперешней осторожной политике (большинство очень колеблещуеся). В прошении о зачислении надо упомянуть о всех обстоятельствах (т. е. о приговоре по Выборгск. делу).
Зачислить менее, чем в два месяца не могут. Надо также сослаться на двух, трех лиц, постоянно живущих в Петербурге (дав их адреса).
Как видите, ничего отрадного сообщить Вам не могу. Но думаю, что Вас бы зачислили! Вопрос в том, что из этого вышло бы? Ведь возможен протест и как потом на дело посмотрит Сенат, кто знает? Если в Москве больше шансов, попробуйте там. Хотя ведь главное дело не в шансах, — они и здесь хороши, а в возможности протеста.
Вам и Вашим — от меря и от мамы поклон.
Пишите, как решите поступить.
Всего лучшего.
Жму руку
Ваш Мих. Могилянский
4.
31/V 1908
СПБ
Дорогой Илья Людвигович! Прочел о Вашем заключении в вечерних “Биржевых Ведомостях” и как Ваш защитник считаю необходимым сообщить Вам, что здесь прокуратура настаивает, что содержащимся в одиночном заключении, срок заключения должен быть сокращен на 1/4 (как это и было сделано в отношении отбывшего наказание Н. Ф. Езерского). Но окончательно вопрос еще не решен. Своевременно сообщу о том, какое последует решение. По слухам, дело о тех, относительно кого оно было выделено (Шольп, Петражицкий и др.), — слушается 30 июня. Желаю Вам здоровья и всего лучшего.
Вас. Остр., Большой пр., 6. Жму руку.
Ваш Мих. Могилянский
5.
18/VI/ 1908
Дорогой Илья Людвигович!
Позавчера, вернувшись с дачи (в Мустамяках по Финляндс. ж. д.), я получил Ваше письмо. Увы, вопрос о том, будит ли сокращен на 1/4 срок “Выборцам” до сих пор практически не решен. Одновременно сообщается, что в Москве заключенные поставлены в известность о сокращении им срока и ответ С. Петерб. Палаты по ходатайству Кедрина. Петерб. Палата нашла, что не ее дело решать вопрос, входящий в компетенцию тюремного ведомства. Московское известие объясняют тем, что до Московской прокуратуры еще не дошел сенатский указ по делу Маргулиеса имеет мало отношения к вопросу настоящему.
Словом, в вопросе большая путаница. (Езерскому, который уже отбыл, не подавая кассацион. жалобы, заключение здесь в “Крестах” — срок сократили). Я думаю, что по закону срок должен быть сокращен, хотя хорошо в вопросе не разобрался. На практике, повидимому, в отношении выборгцев сокращения не будет…
Ваше письмо [..?..], в котором Вы просили навести справки по делу Добровольского я получил, но тогда был занят переездом на дачу и передал письмо брату с просьбой найти кого-н-б, кто бы взялся сделать справки и следить, не поступит-ли исковое прошение. С тех пор брата не видел. Постараюсь его увидеть и узнать, сделано-ли что нибудь.
Из сидящих в “Крестах” все чувствуют себя бодро и хорошо. Только Мих. Ильич Петрункевич и Протопопов болеют, особенно последний. Ив. Ильич за болезнью получил отсрочку и уехал в деревню. Москвичи все здоровы. В Париже на выставке выставлен бюст “Крепкого старика”. Радикальная партия постановила возложить на бюст венок. Сегодня происходят выборы в Финляндский сейм. Я, к сожалению, сегодня не мог быть в Финляндии. К концу июня закончит занятия “работоспособная”, уже утвердившая внутренний заем в 200 млн. и спешно заканчивающая бюджет.
Все наши Вам шлют привет и пожелания здоровья.
Свечин теперь занят каким-то обществом страхования жизни, в котором он и Кутлер — член правления. Вчера его видел. Он просит Вам кланяться. Милюков на каникулах едет в Болгарию читать лекции по славянскому вопросу. Недавно встретил в Белоострове Лотоцкого, который распрашивал о Вас и просил передать Вам поклон.
В Питере сейчас мерзость запустения: все, кроме людей подневольных, разъехалось в разные концы. 22-го состоится съезд представителей печати (всероссийский): главный предмет обсуждения съезда — вопрос о чествовании Толстого по поводу его 80-летия…
Погода в Питере холодная и дождливая.
Будьте здоровы. Если будет, что сообщить, я Вам напишу.
Жму руку.
Ваш Мих. Могилянский
6.
Мустамяки
25 июля 1908 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Я получил Ваше письмо вчера и, значит, теперь, когда я пишу, Вам остается досидеть меньше месяца. Положим, к концу должно возрастать нетерпение к свободе и оттого к концу, вероятно, труднее сидеть.
Теперь уже выяснилось, что никому не сократят срока, как сократили в “Крестах” Езерскому. А еще накануне 16-го июля, когда кончался “сокращенный” срок, даже администрация “Крестов” ждала распоряжения об освобождении бывших депутатов. Наоборот, по распоряжению С. Петерб. Палаты Костромичам, содержащимся в одной камере, объявлено, что срок заключения для них будет продлен на один месяц. Из них Сафонов месяц содержался в одиночке где-то в уездной тюрьме и переведен был в Костромскую тюрьму по распоряжению губернатора.
Было бы удивительно, если бы мы еще сохраняли способность удивляться.
Турецкая конституция пока еще не вызвала конфликтов, но кое-какие облачка уже показались на горизонте. Вы скучаете без газет, а я только в одном этом Вам и завидую, что не читаете газет. М. б., потому, что я не только их читаю (де еще помногу!), но и пишу в них… Последняя газетная сенсация это довольно резкое выступление против “правых революционеров… России”. Милюков поехал путешествовать по славянским землям, сейчас пишет уже из Софии, думаю, не удержится и заедет в конституционную Турцию.
Есть слух, что ко дню своего юбилея (28-го августа) граф Л. Н.Толстой хочет уехать куда-нб. на заграничный курорт.
Итак, Вы проведете черниговские празднества в тюрьме?
Когда-же увидимся? Я только, когда поеду на земское собрание, заеду в Чернигов. Вышел 1-ый том сочинений Драгоманова (в издании Сытина). Предисловие Б. Кистяковского посвящено характеристике — литературной деятельности, а также биографии Драгоманова.
Ну, желаю всего хорошего.
Крепко жму руку.
Скорее выходите на Свет Божий и будьте здоровы.
Ваш Мих. Могилянский
7.
СПБ, В.О.,
Б. пр., 6
Отв. 12 ноября
Дорогой Илья Людвигович!
Не можете ли Вы исполнить две мои просьбы: 1) узнать, где находится семья покойного Хвоста (по возможности точный адрес). Меня об этом спрашивают, ибо имеется небольшая сумма денег, предназначенная для отсылки семьи.
2) Не можете-ли узнать, имело ли общее собрание окр. суда суждение по поводу моей жалобы на Домиловского и каково ого было.
Очень спешу, а потому простите, пишу впопыхах. Начались заседания комиссии по предъявлению вопроса о закономерности выборов. Из-за этого (отчасти) я не могу выехать в Городню на земс. собрание. Кроме того — у меня опять избирательная кампания: выборы в городскую думу. Все это отнимает массу времени. Дошел-ли к Вам № “Речи” с моей рецензией на Аркаса (№ был конфискован, но здесь распространялся). Если дошел, довольны-ли этой рецензией, или нет?
Давно о вас и Чернигове вообще ничего не знаю. Привет Вашим.
Жму руку.
Ваш Мих. Могтлянский
6/XI 1912 г.
Минусинск
Е. Ф. Хвост. Ефросинии Федоровне.
Минусинск, Белевская ул., 49
Валентине Михайловне Карышевой.
В больнице, тиф. через месяц.
8.
Городня, кв. предводителя дворянства
Дорогой Илья Людвигович! Уже неделя, как я здесь. Немного унываю, ибо в 1-х мне поручили 2 участка (за недобором судей), во 2-х сдали уйму старой завали: от одних уездных членов в 2 участка поступило 300 нерешенных дел. Оказывается, они в ожидании упразднения не разбирали дел: один с весны, другой с августа. Не знаю, как я справлюсь со всем этим. Ведь и новые дела поступают, по волостям 2-х участков надо ехать, приводить к присяге секретарей и т. п.
Словом, на первых же порах получая “Раду” и “Речь”, часто не успеваю их развернуть. Пишите, дорогой Илья Людвигович, а то я очень скучаю, невзирая на массу работы и хлопот. Мой привет Елизавете Исаковне.
Жму руку
Ваш Мих. Могилянский
13/I 1914 г.
9.
Городня, 12/I 1915 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Вчера приехал восвояси и вступил в должность. Дней 10-15 еще придется исполнять обязанности судьи, так как перед самым приездом узнал в Сенате, что Указ о моем устранении (до окончания адвокатского дела, которое не будет слушаться в Палате до окончания войны) - еще не написан (обер-секретари праздниковали). Все время хотел Вам писать, но был так занят, что дохнуть было некогда. Я хочу устроиться уполномоченным земского союза в Галицию. Тяжелая там обстановка, но хочется видеть и творимую историю собственными глазами. Вы, вероятно, не разделяете того мого настроения, которое отчасти сказалось в моей статье в “Речи” (“В глубине России”). Но я думаю, что при самом большом пессимизме в отношении ближайших перспектив, общая линия перспектив дальнейших оправдывает это настроение и его внушает. Жаль, что не могу в письме рассказать подробно о питерских слухах и настроениях. Движение за мир растет в реакционных кругах (Марков II) общества и правительства (Маклаков — Щегловитов). Вместе с тем растет патриотическое настроение оппозиционных кругов и прямо таки народное движение за доведение войны до конца. Говорят, что Щегловитов так и формулирует: “Раз ка-де-ты за войну, — ясно, что она нам не выгодна”. И я думаю, что в том, что война не выгодна для реакции — он не ошибается.
Военные дела, повидимому, вполне благополучны. Был я один день (26/XII) в Москве, но почти никого не застал там. Вернулся я в Городню переполненный впечатлениями. И повторяю, мой оптимизм сочетается с самым глубоким пессимизмом в отношении ближайшего будущего.
Написал большую статью для “Речи” — анти Струве, пройдет-ли она игольные уши восстановленной предварительной цензуры, не знаю. Грушевского, слышал, высылают в Томск. Вообще по адресу украинцев репрессии и только репрессии. Что-то долго не выходит “Укр. жизнь”!..
Будьте здоровы. Привет всем Вашим. Что у Вас нового?
Пишите
Ваш Мих. Могилянский
P. S.
Жалею, что не успел прислать Вам № “Петрогр. Курьера” со своей статьей по вопросу о борьбе с алкоголизмом. Думаю, что Вы ее одобрили бы. Постараюсь, чтобы Вам ее из Питера прислали. М.
Еще P. S. В Питере имел дважды “практические занятия” по алкоголизму с Ал. Ал. Свечиным… М.
10.
Городня, 14/II 1915 г.
Милый Илья Людвигович, на Ваше сегодня полученное письмо (от 9/II) могу отвечать тоже очень кратко. На Ваш первый вопрос: “Не ослабляет-ли в этой борьбе (т. е. с немцами) сеяние недовольства, вражды, преследования?”, — иначе, как утвердительно, конечно, ответить не могу: да, конечно, “ослабляет!” И это “ослабление” должно быть внесено в счет “их” преступлений перед страной. Но ведь это “ослабление” производят “они”, не станем же “мы” подражать им на радость немцам!? И потому на дальнейшие Ваши вопросы отвечаю категорически отрицательно. “Недоверие” к оппозиции не должно вызывать то, что она не хочет стать на одну доску с правительством и избегает ослабить народную энергию в борьбе с внешним врагом. И не “тяжкое, угнетающее впечатление” должно создаваться линией поведения оппозиции, а впечатление бодрости и уверенности, что такая оппозиция, справившись с внешним врагом, справится и с врагом внутренним. Ей Богу-же, не представляю себе, у кого может образовываться впечатление, что оппозиция “солидаризуется” с творимыми мерзостями? Серьезно этого никто не станет утверждать. И серьезно в это никто не поверит, сколько бы ни старалось в этом направлении полемическое усердие критиков ответственной оппозиции.
Дорогой Илья Людвигович, ей Богу, сейчас не время для обычной полемики и надоевших партийных подсиживаний, сейчас время дела громадного, ответственного, трагического часто…
И я считаю, что к-д-ты (как часть оппозиции) могут гордиться тем, что линия их поведения иллюстрируется подвигом Колюбакина… Это, конечно, кульминационная точка, но ведь Колюбакин — не одинок: рядом с ним пошли мало заметные люди, но их незаметностью значение их поведения не умаляется. Десятки, если не сотни видных людей партии, не могущие вступить в ряды войск, несут тяжелый (и опасный), и ответственный труд всяческой помощи армии, начиная с передовых боевых позиций. И, наконец, арьергард этих работников на местах несет не менее нужную работу организационную и т. п. (без чего снабжение армии необходимым было бы невозможно) и, главное, поддерживает настроение, дух, без которых немыслима победа…
Вот, дорогой Илья Людвигович, сверху до низа схема того дела, которое сейчас нужно и которое оттирает на задний план все остальное. Дела так много, что поглощает без остатка всю энергию, все силы сознательных элементов. И это одно, не говоря о вышесказанном, не оставляет ни психологической, ни физической возможности для борьбы с правительством. Это не значит, что оппозиция сдает свои позиции / “солидаризуется” с творящими мерзости. Я наоборот убежден, что оппозиция своим нынешним поведением приобретает такую моральную силу, пред которой ничто не устоит.
Увы, мой ответ выходит не очень коротким… Уехать предполагаю на другой день получения указа, но его все еще нет. Написал на днях ответ на последние выступления Струве и жду, пройдет-ли он игольные уши цензуры?
Привет Вашим. Жму руку и желаю всего лучшего.
Ваш Мих. Могилянский.
11.
1/VI 1915 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Хочется послать Вам привет с Волги. Я проехал от Рыбинска до Нижнего, пробыл там сутки, а сейчас пустился в обратный путь. Надеюсь около половины июня быть в Чернигове. Привет Вашим. Жму руку.
Ваш Мих. Могилянский.
12.
24/XII 1915 г.
Дорогой Илья Людвигович! Вас и всех Ваших поздравляю с новым годом и с праздниками. Желаю всего лучшего! Скучаю без вестей от Вас, а сам кручусь, как белка в колесе, и даже написать некогда. С 10 до 5 занят ежедневно на службе (в Бюро по распределению металлов В. П. Комитета), достаточно устаю, а потом еще на дом писать и писать, ибо на 200 р., которые получаю в Бюро, теперь не проживешь. Хуже всего то, что не знаю, как быть с летом (едва-ли дадут сколько-н.б. продолжительный отпуск).
Что у Вас нового?
Жму руку.
Ваш Мих. Могилянский.
13.
8/IV 1916 г.
Христос воскрес! Дорогой Илья Людвигович, поздравляю Вас и всех Ваших с праздником и всего лучшего. Вас поздравляю еще с избранием в члены совета, о чем прочел с большим удовольствием. Ужасно мне досадно, что даже письменно с Вами никак не побеседую. Верите-ли, некогда? Ежедневно с 10 до 5 на службе. Даже на Пасху — неприсутственный только один день. Отчего Вы мне никогда не напишете? Я так был бы рад весточке от Вас. Скучаю по Чернигову и весне, которой здесь сегодня впервые лишь чуть-чуть запахло. Надеюсь, скоро Вам прислать небольшую новую свою брошюру “Шевченкови роковини 1916 р.”. Будьте здоровы. Непременно побольше пишите. Жму руку.
Ваш Мих. Могилянский.
Петроград
14.
9/I 1917 р.
Петроград, В.О., Б. пр., 6.
З новим роком, дорогий Ілля Людвигович!
Щиро здоровлю Вас і усім Вашим засилаю привіт. У мене так мало вільного часу, що через те й спізнився з новорічним привітом. Свят наче не було, бо вільних було 2 дні… Я мусів украсти ще один (24), щоб поїхати до Москви: хотілося побачити Мих. Сер.-ча, якого так давно не бачив. Перебув у нього 24 и 25, а 26 поїхав до Петрограду… Москва тепер стала осередком українського життя, хоч і там багато усяких перешкод на кожному кроці. Чи бачите “Промінь”? Сучасні події, щодня дівнійші, ведуть до зміцнення і необмеженого панування правила — nil admirari! Події усе такі, що про них важко писати, а побалакати б знайшлося про що! Часом не розбереш, де правда, а де тільки анекдот оповідаеться з запевненням, що оповідаеться одна правда.
Темп “чехарди” все прискорюється: може дочекаємося, що министри будуть змінятися щодня, а то й двичі на день… Взагалі, щоб було неможливе в царстві необмежених можливостів — не можна думати. Усе можливе! Як живете, що у Вас нового? Дуже був би щасливий, якби вдалося якось вирватися до Чегнигова. Але, на жаль, здаеться, мені доводиться залишити усяку надію на те, щоб побувати в Чернигові хоч би літом. І се мене вельми пригничує, бо Петроград надокучив до краю.
Не передаю Вам чергових пльоток політичного змісту, бо поки лист дійде, вони пристарюються і на черзі стануть зовсім другі, хоч мабуть і такі-ж невеселі… Бо “курс”, здається, твердий і чекати його зміни нема ніяких підстав.
Чи бачили “Календаря” Добродійного Товариства? Як він Вам уподобався? Мені він подобається більш инших видань Товариства. Наприклад, остатня книжечка Єфремова про Франка (яка благодарна тема!) досіть скучненька…
Не забувайте, пишіть! Бувайте здорові.
Стискаю руку
Ваш Мих. Могилянський.
15.
3.03. 1917
Христос воскресе, дорогий Ілля Людвигович! Бажаю Вам і усім Вашим всього найкращого. А я вже 3-ій день лежу в ліжку: недужий з перших днів революції, але все виходив. На кадетськ. з’їзді почував себе зовсім погано, а як тільки він скінчився, зовсім занедужав. Пишіть, які перспективи?
Обіймаю і стискаю руку
Ваш Мих. Могилянський
16.
В. О.,
Б. пр, 6, Петроград
23/IV 1917 г.
Дорогий Ілля Людвигович!
Нужуся у Петрограді і не знаю, що з собою робити з огляду на проект реформи місцевого суду не хочу вертатись у судді (проект зовсім нікчемний). А тягне до дому та тільки як зполучити громадське діло з власними інтересами?
Предложили мені редакторство ка-д-ської газети у Рост. на Д. з міністерським гонораром (18 тис. щорічно). Та перш усього — що мені Рост. на Д.? Друге — треба підписати контракт на три роки. А третє — я твердо вирішив, що вийду з к-д партії, коли вона одкине федеративний лад *). А се, як знаєте, можливо.
Питання вирішиться на з’їзді, що скликається на 9 чи 10 травня.
Ось до Чернигіва я б поїхав би і газету редагувати, та ба, душа рада в рай, та гріхи (мабуть) не пущають!..
Запишіть мене до Чернигівської “Просвіти” членом, напишіть, скільки членська плата, я Вам надішлю. Хоча сим зв’яжуся з Черниговом!
Позавчора і 20 перебули тяжкі часи темного безглуздя. Здається, вони минули, та чи на довго.
Хоч би Ви мене не забували, та хоч коротенько сповіщали, що і як у Вас робиться.
Буду дуже за те вдячний. Щодня говорю на мітінгах, часом зовсім голос трачу (бо ще й досі нездужаю з часів революції, коли застудився і переговорився).
Кланяюсь усім Вашим. Всього найкращого!
Обіймаю Вас
Ваш Мих. Могилянський
*) Тому я відкинув пропозицію.
17.
Петроград 13 мая 1917 г.
Дорогой Илья Людвигович! В отчетах о к-д съезде Вы не прочтете полностью моей речи по вопросу об автономии и даже не узнаете, что я вносил предложение о внесении в программу требования о национально-территориальной автономии, как это было установлено в старой программе относительно Польши. Предложение было отвергнуто (почти единогласно), после чего я письмом на имя Милюкова заявил об уходе из партии. На днях обращусь с письмом о том-же к городск. к-ту.
Жму руку
Ваш Мих. Могилянский
18.
В. О.,
Б. пр., 6,
25/V 1917 г.
Одп. 30 травня [1917 р.] — рукою І. Шрага
Дорогий Ілля Людвигович!
Поздоровляю Вас з призначенням і тим більше йому радий, що почасти се й моя іниціатива, щоб Ви були предсідателем Черниговськ. Окр. суду.
Коли я довідався, що так отяжені громадськими справами, то я вирішив собі, що треба Вас рятувати, а зробити се можна, тільки поклавши на Вас більш спокійний обов’язок. Побалакав я тоді з Олекс. Ігнатьев. і умовились ми, що він напише листа до Керенського, а я до Демьянова з проханням призначити Вас. Вас не запитували, бо коли б була Ваша незгода, та вона б виявилась сама собою. А я був певний, що Ви не можете не згодитись, бо повинні взяти сю важну посаду, до того-ж для Вас таку натуральну.
І я щиро радий, що вийшло так, як мені хотілося. Має тепер Черниг. Суд справжнього предсідателя! Ще раз щиро поздоровляю!
Тепер про себе. Зараз після революції я сповістив Керенського і Демьянова, що хотів би служити в Министерстві Юстиції. Тепер на місце Демьянова Мих. Віл. Беренштам. Він мене запитав, якої б я хотів посади? Я кажу, що навіть не знаю. А він питає, ну, наприклад, — Товарищем Предсідателя чи пійшов би я. Кажу, що залежиться від того, куди, коли б наприклад до Шрага, то пішов би. А він тоді каже — нехай Шраг мені телеграфує, що хотів би Вас мати товарищем, ми зараз Вас призначим і каже, щоб я про те Вам телеграфував.
Телеграфувати я не захотів, а пишу. Коли знаходите, що так зробити можна, то пошліть Беренштаму телеграму (він директор 2-го Департамент. М. Ю., що хотіли б мене мати товарищем Предс. (Мені теж пошліть тоді телеграму, бо коли нічого не буду знати, то, мабуть, 11-го поїду до Городні на судді на якийсь час). Прошу, Дорогий Ілля Людвигович, пам’ятати, що я цілком складаюсь на Вас — робіть, як хочете. Коли знайдете, що план Беренштама такий, що так зровити не можна, я не буду мати ніякої претенсії, навіть краплини претенсії.
Думаю, що Ви повірите, що кажу се зовсім щиро.
Посилаю Вам документи до мойого виходу з партії к-д.
Поклін усім Вашим.
Бувайте здорові
Ваш Мих. Могилянський
P.S. Дякую, що записали мене до “Просвіти”; карбованец повинен Вам, звісно, коли підвисять членськ. плату, я платитиму, скільки призначать. М.
19.
В.О.,
Б. пр., 6, тел. 418-70
6 июня 1917 г.
Дорогой Илья Людвигович! Оба Ваши письма получил. Конечно, Боже сохрани, выпихать Спановского. Я так понял Мих. Вильям., что предположить будто ему известно, что место освобождается. Он только настаивал, что ему важно Ваше пожелание. Если для Админ. Отдел. Суда создается должность Тов. Председ., то тем лучше. Это меня особенно интересует. Только — спешите сейчас-же телеграммой на имя директора 2-го департамента Беренштама выразить пожелание о моем назначении. А также напишите ему-же письмом. Буду просить его подождать с назначением. Сегодня был в М. Ю. Но у них заседание, и М. В.-ча и Григ.-Барского я мог видеть — только мельком. И из 2-3 слов с Гр.-Б. понял, что уже есть какой-то конкурент (неясно, на должность Тов. Предс., когда уйдет Сп., или и на Адм. Отд).
Завтра я буду его видеть утром. Он усиленно предлагал мне члена суда, но я от этого отказался. 11-го я выезжаю в Городню и вступаю в должность судьи на самое короткое время (хочу реабилитироваться этим в глазах Городни). Если до 1-го июля никуда не получу назначения, то вернусь в Управл. Главн. Уполномоч. по снабжению металлами пока что и буду ждать дальнейшего тут.
В 20 числах июня предполагаю быть в Чернигове и прочесть две лекции: одну “Народоправство и права и обязанности гражданина” (по-русски), другую про Франка (по-украински). Сегодня моя большая статья в “Дне” по укр. вопросу. Вышлю Вам.
Привет Вашим.
Во всяком случае надеюсь, скоро увидимся.
Бувайте.
Ваш Мих. Могилянский
20.
Одп. 15 червня 1917 р. — рукою Шрага
Дорогий Ілля Людвигович!
Дуже дякую, що написали до Беренштама. Листа Вашого я дістав перед тим, як їхав “до-дому”. Тепер усе зроблено, а що буде — побачимо — мабуть досіть скоро вже. На мене Григ.-Б. зробив таке вражіння, що у нього єсть якійсь кандидат, бо він усе пропонував мені хоч члена суда у Чегнигові, хоч тов. предс. куди-небудь, коли призначення на тов. предс. у Чернигів чомусь буде неможливе. Але я, щоб не дати йому змоги легко одкинути мою кандидатуру на тов. предс. до адм. відділу у Чернигові, від усього иньшого — одрікся рішуче. Так сказав і Беренштаму. Беренштам казав одно — треба листа од Вас. А після того через кілька днів він Вашого листа дістав. Здається, що питання про мою кандідатуру стоїть твердо, а проте… побачимо.
22 на ніч сподіваюся буду на кілька днів у Чернигові, побачимось і побалакаємо. Хотів би прочитати (23 і 24, або 24 і 25) дві лекції одну російську, другу українську. Перша “Народоправство, права и обязанности гражданина”, друга “Великий український письменник Іван Франко” (особисті спомини і спроба характеристики). Укр. лекции доход можно назначить пополам: на Черниг. “Просвіту” и на Национ. фонд. А русский — куда хотите.
К Вам зайдет посоветоваться о лекциях моя дочка. Она же и устроит все.
Пишу листа під акомпанемент розмови з Апанасом, тому й непомітно перейшов на російську мову…
Як ставитесь Ви, Ілля Людвиговичу, до Київських подій? Мушу признатись, що вони мене не зовсім задовольняють…
Єсть якійсь неприємний єлемент. Що до мене, я б так не загостряв відносин. Ну, та взагалі Раді віднійш, а коли вона робить помилки, треба нести їх наслідки і… тільки. Хотів би побувати у Київі, та коли те буде можливим, не знаю.
Бувайте, дорогий, здорові.
Поклін усім Вашим.
Обіймаю — Вас сердешно
Ваш Мих. Могилянський.
21.
Чернигов
29/VI 1917 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Вернувшись от Вас, я застал письмо от мамы. Перед выездом из Питера она видела Мих. В. Беренштама и он по поводу моего назначения сказал, что я ведь никуда, кроме Чернигова, не хочу, а в Чернигове нет вакансии. Мама сказала, что я, главным образом, заинтересован Адм. Отделением. Б. на это ответил, что еще нерешено, будут-ли эти места, но, если так, то пусть Шраг представит Миха через Григ.-Барского. В виду сказанного Вам недавно Григ.-Барским думаю, что все уже сделано и делать больше нечего.
Беренштама я запрашиваю, в каком положении вопрос и когда он разрешится.
Всего лучшего
Ваш Мих. Могилянский.
22.
Городня,
5 июля 1917 г.
Дорогий Ілля Людвигович! Зложив я тут відділ Укр. союзу автон.-федералістів. Постановили пріймати членами представників усіх партій, що признають вимоги — націон.-территор. автономії України та загального виборчого права. Чи єсть якійсь статут Союзу і чи не можете його мені надіслати? Як нам звязатись з губерніальним відділом? Дуже мене тішить напрям, яким пішла українська справа. Посилаю привітання Некрасову. Ка-де-ти зробили мабуть вже останні кроки до самовбійства. Гадаю, що на Україні вони більш не істнуватимуть. Чи їздив і які результати подорожі Саца? Мені здаеться, що і Сац і Свічин тепер мусять війти з к.-д.-тів до союзу авт.-федералістів. Як скінчилась справа з Искрицьким? Од Беренштама не маю ніякої одповіди. Пишіть, дорогий Ілля Людвигович!
Привіт Вашим
Ваш Мих. Могилянский.
23.
Городня
14 июля 1917 г.
Дорогой Илья Людвигович! Получили-ли Вы мое письмо? Я спрашивал Вас, как нам Городнянам, основавшим отдел Союза автон.-ф., — связаться с губернией и областью? Можно ли и где достать Устав Союза? Что у Вас нового? У нас здесь дела кое-как налаживаются.
Жму руку
Ваш Мих. Могилянский.
Я очень неаккуратно вижу “Нову Раду”. Выла ли в ней помещена моя замітка “На свіжу воду”? М.
24.
Городня,
18 липня 1917 р.
Дорогий Ілля Людвигович! Щиро здоровлю Вас і бажаю всього найкращого! Дуже жалкую, що не можу бути в памятний мені завжди день Ваших іменин з Вами. Хотілося бути в Чернигові і зробив так, що дні 19-22 вільні, але за коні до Чернигова менш 30 карб. не беруть (се б-то туди і взад — 60 карб.!) Прошу привітати від мене Єлизавету Ісаківну і кланятися усім Вашим. Був позавчора на волостних виборах у Тупичеві. Вражіння гарні, жалкую, що не можу бути корисним для курсів. Чи бачите Свєчіна? Він мені чогось ані слова не пише, мабуть, заклопотався.
Не забувайте
Вашого щирого Мих. Могилянського
25.
Городня,
20 липня 1917 р.
Дорогий Ілля Людвигович!
Дуже жалкую, що сьогодня я Вас не побачу. З ранку згадую Вас і як раз сьогодня одержав Вашу картку. Десь, мабуть, в перших днях серпня прійдеться приїхати до Чернигова, бо треба виправляти своїх до Петрограду. Ще раз здоровлю Вас з іменинами. Привіт — Вашим.
Обіймаю Вас Щиро
Ваш Мих. Могилянський
26.
Городня,
31-го августа 1917 г.
Дорогой Илья Людвигович!
Когда я был еще в Петрограде, я говорил с Демьяновым и Беренштамом о каком-либо назначении остающегося за штатом Н. Д. Короткевича. В июне (или июле) Короткевич послал докладные записки Григоровичу-Барскому (с которым я тоже говорил) и в М.-во. Сейчас в М.-ве был один наш судья и ему сказали, что докладная записка К. еще не разсмотрена, так как ничего от Григоровича-Барского…
Вчера здесь был член суда Чарнецкий и разсказал, что как-то Вы в разговоре сказали, что Короткевича нельзя назначить никуда, в виду его деспотических замашек, что он так прикрутит своих судей, что они пищат…
К этому Чарнецкий прибавил, что он опровергал это и как-будто убедил Вас, что это неверно. Со своей стороны я могу засвидетельствовать. что это безусловно неверно, что отношения судей с Короткевичем были самые наилучшие, совершенно товарищеские и никаких деспотических замашек мы — судьи — не наблюдали. Поэтому, если Вы что-н.б. подобное сообщили Григоровичу-Барскому, то опровергните это сообщение на основании моего категорического по сему поводу свидетельства.
На днях увидимся. Позавчера уже получился “Правит. Вестн.” с приказом о моем назначении. Завтра сдаю участок, затем ликвидирую всякие общественные свои дела и рассчитываю 5-го на рассвете выехать в Чернигов и еще успеть поздравить Елизавету Исаковну. Остановлюсь у Свечина (передайте ему об этом). Раньше 5-го выехать абсолютно не могу. Если-же возможно еще два дня 2 просидеть здесь, было бы для меня очень хорошо. Если Вы находите, что это возможно, телеграфируйте мне — Городня — Могилянскому одно слово — возможно. Если получу такую телеграмму, то выеду 7-го рано утром, если ничего от Вас не получу, то выеду 5-го. У меня здесь безлич дел и очень спорные отношения по множеству учреждений. Сразу все ликвидировать очень трудно. Бувайте здоровы!
До скорого свиданья. Привет Вашим.
Жму руку
Ваш Мих. Могилянскый.
27.
Городня
4 вересня 1917 р.
Дякую, дорогий Ілля Людвигович, і за телеграму і за листа. 7-го якраз тут призначені загальні збори “Просвіти”, на яких мені треба бути. Дуже радий Вашої звістці, що можно не поспішати, тому й дня приїзду не призначую: приїду десь коло 12-14-го. Коли б було треба ранійш, сповістіть. Обрали мене гласним у Ярилович. та Тупичевські волостні земства. Та мабуть Ярилов. вибори будуть скасовані. Поздоровляю щиро Єлизавету Ісаківну. Стискаю руку.
Всього найкращого.
Ваш Мих. Могилянський.